После того, как при активном содействии Турции Азербайджан одержал победу в так называемой второй карабахской войне в 2020 году, турецкие социальные сети охватила эйфория на фоне идей о возрождении Великого Турана и тюркского мира. Данные идеи являются отражением идеологии пантюркизма, активно продвигаемой нынешним правительством президента Эрдогана, которое не раз заявляло о своих амбициях в регионе Центральной Азии. Одним из инструментов реализации и продвижения данной политики является созданная в 2009 году Организация тюркских государств. Данное объединение (до 2021 года называвшееся Советом сотрудничества тюркоязычных государств — Тюркский совет) было создано как межправительственная организация, главной целью которой является содействие всестороннему сотрудничеству между тюркоязычными странами [7

Примечательно, что в ноябре 2021 года, Турция стала страной-председательницей в Организации тюркских государств. Одним из первых шагов на данном посту было открытие новой штаб-квартиры в Стамбуле, а также принятие стратегического документа под названием «Видение тюркского мира 2040». После собрания лидеров стран-членов организации в социальных медиа начали появляться фото с изображением карты «тюркского мира», в состав которого были включены Синьцзянский автономный район на западе Китая и некоторые районы восточной России [9]. Данный факт свидетельствует о том, что Турция активно заявляет о своих амбициях в тюркоязычном пространстве и готова конкурировать там с Россией. Однако, события в Казахстане в январе 2022 года, когда на фоне народных протестов против повышения цен на газ погибло более 220 человек, а уничтожение государственного имущества обошлось примерно в 3 миллиарда долларов, вынудили Президента Касым-Жомарт Токаева обратится за помощью к Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) [2]. Данное событие внесло определенную ясность в расстановку сил в регионе, а также дало некоторое понимание того, где начинаются и заканчиваются границы тех, кто претендует на лидерство в Центральной Азии.

Проведение операции ОДКБ в Казахстане под российским началом стало важным предупреждающим сигналом для Анкары и Организации тюркских государств о том, Кремль не даст Турции такую же свободу действий в Центральной Азии, как в ситуации с Азербайджаном в 2020 году, когда при помощи турецкого спецназа и вооружения Азербайджан одержал победу в Нагорном Карабахе. Такая жесткая позиция связана с тем, что Россия рассматривает кризис в Казахстане как угрозу её национальной безопасности. Немаловажным является тот факт, что Казахстан участник китайской инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП), в связи с чем Китай был обеспокоен массовыми протестами и беспорядками, которые в долгосрочной перспективе могли бы нанести серьёзный урон импорту энергоносителей и другим проектам ОПОП. Более того, нестабильная ситуации в Казахстане также могла бы навредить безопасности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, который имеет общую границу с Казахстаном протяженностью 1770 километров, а также известном по причине продолжающегося там межэтнического конфликта [8]. Именно по этой причине Китай поддержал решение Токаева о проведении под руководством РФ операции ОДКБ в Казахстане для стабилизации ситуации вблизи своей западной границы.

На данный момент, можно смело говорить об усилении позиций России на постсоветском и евразийском пространстве ввиду того, что Россия продемонстрировала способность очень быстро и эффективно реагировать на внешние вызовы, а также показала, что в регионе Центральной Азии нет более сильного и авторитетного игрока в сфере безопасности. Примечательно, что Россия выбрала не прямую интервенцию, а использовала более безопасный вариант для влияния на внутриполитическую обстановку в Казахстане – ОДКБ, который послужил реальным политическим инструментом, для реагирования на вызовы как в сфере региональной, так и национальной безопасности. События в Казахстане продемонстрировали особую тенденцию: сейчас Россия будет рассматривать любую угрозу стабильности режима в странах СНГ как угрозу её собственной национальной безопасности, невзирая на то, что причины этой нестабильности могут крыться в экономической, внутриполитической или даже межэтнической сфере [2].

Несомненно, такой подход значительно ограничивает действия Турции как в самом Казахстане, так и в регионе Центральной Азии, что вызывает значительную волну недовольства как со стороны простых обывателей, так и со стороны оппозиционных турецких партий. Многие турецкие граждане были удивлены и расстроены тем, что Казахстан, как тюркское государство, обратилось за помощью к ОДКБ, а не к Организации тюркских государств. Это стало поводом для критики президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и его Партии Справедливости и Развития [6], которые на протяжении последних 10 лет активно продвигали в массы идеологию пантюркизма.

Интересно, что поначалу реакция турецких властей на события в Казахстане была достаточно сдержанной. 6 января президент Эрдоган провел переговоры с лидерами стран-членов Организации тюркских государств и подтвердил, что Турция солидарна с Казахстаном. Также, министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу общался со своими азербайджанскими и российскими коллегами о текущей ситуации в Казахстане, но предпочёл воздержаться от комментариев по поводу событий в стране [4]. Данные факты указывали на нежелание турецких официальных властей напрямую вмешиваться в решение этого кризиса, для избегания прямой конфронтации с Россией. 

Отметим, что идея о возможности военного вмешательства Турции в решение Казахстанского кризиса является ошибочной, так как у Турции и Казахстана нет военно-политических договорённостей или документов, которые могли бы стать законным основанием для турецкого военного присутствия в Казахстане. Что касается членства Казахстана в Организации тюркских государств, то оно также не предполагает сотрудничества в сфере обороны и безопасности, а направлено сугубо на развитие культурных и экономических связей. Однако, данный факт породил в турецкой военной среде серьезные дискуссии о важности создания в будущем «Туранской или пантюркской армии» с целью оказания помощи тюркским странам в обеспечении их безопасности или военных нужд. Очевидно, что в будущем Турция может задуматься о создании альтернативной ОДКБ организации, только уже под своим руководством и объеденной идей об общности тюркских народов и солидарности. 

Так, контр-адмирал в отставке и автор турецкой концепции «Голубая родина» (Мави Ватан) Джихат Яйджи, после новостей о направлении миссии ОДКБ в Казахстан, заявил о необходимости создания «армии Турана». Свою идею он обосновал тем, что неприемлемо, чтобы армянские военные участвовали в операции ОДКБ в Казахстане под видом миротворческих сил. Схожее мнение высказал бывший турецкий атташе в Азербайджане Юджель Карауз, который заявил: «Организация тюркских государств должна немедленно предпринять шаги по созданию совместных вооруженных сил». Если мы опоздаем, мы можем понести непоправимые потери. То, что сейчас происходит в Казахстане, может произойти и в других братских республиках» [3].

Примечательно, что от комментариев подобного толка не воздержался даже главный советник Эрдогана Ихсан Шенер, который охарактеризовал проведение ОДКБ операции в Казахстане как оккупацию и заявил: «Они хотят вернуть государство, свободное от 30-летнего советского ига, стремящееся к своему богатству, культуре и ценностям, к поверхностной и бессмысленной жизни. В ответ на такие смелые высказывания министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что обратился к Турции за разъяснениями по поводу выступления советника президента по Казахстану: «Это, мягко говоря, непонятное заявление одного из советников президента Эрдогана, который осудил приглашение Казахстана в войска ОДКБ. Мы сейчас попросили наших турецких коллег объяснить, что это означает, но официальные лица никаких негативных комментариев не делали», — отметил Лавров [5]. Исходя из вышеперечисленных заявлений, можно сделать вывод, что введение миссии ОДКБ в Казахстан не было положительно воспринято турецкой стороной. И хотя на данный момент, высшие должностные лица и дипломаты в Турции воздерживаются от прямой критики данного факта, усиление России в регионе Центральной Азии расценивается как угроза интересам Турции

Таким образом, январские события в Казахстане показали, что Турция еще не может претендовать на статус единоличного лидера в Центральноазиатском регионе. Несмотря на большие успехи по линии сотрудничества в рамках Организации тюркских государств, историческую и культурную близость со странами Центральной Азии, Россия все еще занимает главенствующую позицию, так как отвечает за вопросы региональной безопасности. Следует отметить, что позиции России усиливаются еще и за счёт Китая, который беспокоится как за свои финансовые и инвестиционные проекты, так и за безопасность своей западной границы, в связи с чем предпочитает доверять вопросы обороны и безопасности России, нежели Турции, которая является страной-членом НАТО. Принадлежность Турции к Североатлантическому Альянсу существенно ограничивает её военное присутствие в данном регионе, так как ни Китай, не Россия не допустят расширения НАТО и на этом направлении.

Однако, недооценивать Турцию не стоит. Вероятно, в ближайшее время Турция попытается найти новые пути для расширения своего присутствия в регионе если не военными методами, то через усиленное развитие экономического, культурного и гуманитарного сотрудничества. Подтверждением данной гипотезы является тот факт, что уже 10 февраля 2022 года на 12-ом заседании Организации тюркских государств, которое стартовало в Стамбуле, обсуждались пути углубления сотрудничества между тюркоязычными государствами. В своей речи, зампредседателя правящей Партии справедливости и развития Турции Бинали Йылдырым заявил, что в мире повышается роль, ответственность и возлагаемые надежды на Организацию тюркских государств. Также, страны-члены призвали устранять трансграничные барьеры для торговли и инвестиций, отметив, что этим целям будет способствовать Тюркский инвестиционный фонд, а также многостороннее Соглашение о свободной торговле, охватывающее сферы услуг и инвестиций [1].

В итоге, мы можем отметить, что события в Казахстане стали триггером для активизации Турцией альтернативных методов наращивания сотрудничества с тюркоязычными странами Центральной Азии. И, несмотря на очевидный авторитет России в сфере безопасности, Турция не готова полностью отказаться от своих амбиций в регионе.